В Китай за счастьем

В Китае я украл у своей жены 20 часов сна. Причем украл не по причине неуемного темперамента, а из-за невежественного снобизма и самоуверенности. Дело в том, что в Урумчи, где мы провели 10 незабываемых дней, существует своеобразный двойной временной стандарт: пекинский и местный. То есть все госучреждения (больницы, вокзалы, крупные магазины и т.д.) живут по пекинскому времени, а все остальные (базары, рестораны, мелкие бутики) - по родному, урумчийскому времени, которое согласно природе отстает от столичного на два часа. Этот казус нам объяснили только в последний день перед отъездом из города, чем немало расстроили мою супругу, откровенно любящую поспать, – каждое утро я будил ее в 8 утра, не подозревая, что на дворе для всех только 6…

И вот в этот последний день я сидел в номере недавно построенного 30-этажного отеля (кондиционер, ковры, резная мебель, фен, спутниковое ТВ, Интернет, одноразовые носки и трусы каждое утро), разглядывал призывный плакатик для постояльцев и размышлял: что я напишу об Урумчи, в котором не был 20 лет? Очень много впечатлений…

Между тем почему бы и не начать с плакатика, который я вертел в руках? «Дорогой гость! Каждый год множество рек и водоемов мира загрязняется по вине виноватового человека. Человек поливает в воду слишком много отходов от своей жизни.

Дорогой гость! Чтобы беречь наши реки и озера от грязи, просим бережно относиться к невосполнимой воде! Просим просить стирать ваше белье на постели только в случае необходимости. Для этого, пожалуйста, положите эту карточку на вашу постель, и она будет постирана. Таким делом вы сберегаете важную и драгоценную воду. Спасибо за сотрудничество!».

В 1991 году в урумчийских гостиницах (разбитые двери, тараканы, сомнительной чистоты полотенца, отключения света) писали другое: «В номерах запоем не пить и толпой не танцевать!»…

Я отложил умный экологический листок и подошел к окну. Надо признаться, перемены, которые произошли в некогда захолустном Урумчи, поражают. Через двадцать лет я приехал как будто в другой город с другими людьми. Я насчитал 5 вещей, которые меня удивили.

Автомобили

20 лет назад я стоял на перекрестке в центральной части города и глазел на бесконечную череду велосипедистов. Весь город передвигался исключительно на двух колесах. Помнится, мне все не давала покоя одна мысль: увижу я когда-нибудь автомобиль или нет? Часа через полтора ожидания автомобиль я увидел. И даже два. По улице медленно прополз расхристанный деревянный грузовик типа нашего послевоенного «мормона», а следом за ним проехал набитый битком бездверный автобус.

Сегодня ни деревянных «мормонов», ни обшарпанных автобусов вы не увидите. По количеству автомашин Урумчи давно перегнал южную столицу Казахстана, а по количеству новых авто – любой европейский город. В самом деле: старая машина на улицах города – полный нонсенс. Старыми (вернее, быстро «убитыми») могут быть только такси, которых в Урумчи неимоверное количество. Наверное, это объясняется тем, что китайская автопромышленность еще очень молода, и тамошние машины просто не успели состариться. Причем на улицах города встречаются экземпляры, которые в нашей жизни трудно представить. Например, трехколесные электромобили. Или двухместные «Сузуки» величиной с большую собачью будку. Мне еще запомнился какой-то непонятный синий агрегат с надписью «DVD». Нередко встретишь и огромный черный автомобиль, величественно прокладывающий себе дорогу в толпе малолитражек. Это «Бьюик», только на капоте у него серебром отчеканена марка «Шанхай». О нем местные водилы говорят уважительно: «Тай гу ле!» - «Очень дорогой». Очень много «Фольксвагенов», «Мерседесов», «Ниссанов», «Митсубиши» и, конечно, «Тойот». И всех их объединяет одно: знак «Made in China».

В одной такой новенькой китайской «Тойоте» я проехался. Снаружи – ну вылитая, абсолютно неотличимая «Королла». Я, правда, не ручаюсь за такое же, как у японских машин, качество металла, но повторюсь: идентичность полная. Внутри немного не то. То ли отделка подешевле, то ли пластик другой, словом, ощущение японского внутри авто пропадает. И когда я спросил, сколько такая машина стоит, и услышал ответ: «12 000 долларов», все стало понятно: и шероховатость отделки и рывки при переходе со скорости на скорость… Впрочем, предложи мне сегодня у нас такую машину за такую цену, с гарантией того, что через три года я ее обменяю с доплатой 30% на новую, я бы согласился.

Доступность машин для рядового китайца объясняется тем, что недавно была принята «Программа упорядочения и возрождения автомобильной отрасли». Этот документ предусматривает сокращение налога, которым облагается покупка малолитражек. Покупка таких автомобилей с объемом двигателя 1,6 литра и ниже сразу возросла на 10%. За первое полугодие 2009 года количество таких авто, которые были проданы в Китае, увеличилось на 3,92%, что в числовом эквиваленте равняется 170 миллионам.

В этом году ожидается, что китайский рынок автомобильной продукции станет первым в мире, обогнав даже США, которые пока являются мировым лидером.

Появились новые машины – сразу стали нужны новые дороги. И Урумчи мгновенно оброс паутиной развязок. До шанхайских многоэтажных акведуков им, понятное дело, еще далеко, но построенный в городе «второй автомобильный этаж» (то, о чем мы тщетно мечтаем в Алматы) сделал свое дело: пробки исчезли, хаос на дорогах сменился относительным порядком. Хотя слова «относительный поряддок» здесь неуместны. Надо написать «безотносительный беспорядок». Потому что ездят в городе отчаянно и безумно. Там запросто можно с крайнего правого ряда резко повернуть налево, остановив весь транспортный поток (и – самое интересное – не услышав при этом отборного мата за спиной), можно выехать на «встречку», пролавировать между машинами и припарковаться «против шерсти», можно заехать на тротуар и обойти мешающий автобус. Про пешеходные переходы я вообще молчу. В первый день по глупости я по привычке стал переходить дорогу по «зебре» и едва избежал гибели под колесами летящего автобуса. Кстати, проезд на общественном транспорте в КНР по-смешному дешев – 1 юань. А иностранцев вообще часто провозят бесплатно. Вообще на один юань (22 тенге) можно много чего купить. Впрочем, это отдельная тема.

Промышленность

Все мы помним объявления из газет конца прошлого века: «Джинсы оптом со склада из Урумчи». Или «ТНП из Урумчи с доставкой до Алматы». Сегодня рекламные объявления стали другими. Если вы возьмете любой номер китайского приложения «Из рук в руки», на чудовищном русском (этот дикий язык, наверное, самая неискоренимая беда во всем Китае), то прочтете вот что: «Предлагаем по заводским ценам бульдозеры «Шань Туй», «Продаем электрические силовые трансформаторы и генераторы», «Коммерческое отделение комплектующих ко всем видам бурильной техники», «Хорошие и качественные линии по производству бумажной и картонной тары»… Ни о джинсах, ни о ТНП - ни слова. Нет, базары сохранились, даже приумножились, только и они качественно изменились. Моей жене с превеликим трудом – я терпеть не могу походов на разные барахолки, оптовки и тому подобные места - удалось затащить меня на популярный рынок «Щэ му чжин». Я уже бывал на урумчийском базаре 20 лет назад и вынес оттуда самые прискорбные воспоминания. Черная, сбившаяся в одну кучу масса, крики, пьяные шопники, карманные воры… В толпе периодически возникает скандал, и, когда туда устремляются полицейские с электрошокерами, толпа рассасывается, как муть.

В этот раз я попал во вполне приличный торговый дом очень больших размеров. Представьте: четыре алматинских ЦУМа поставлены один на другой пять раз. Внутри движутся эскалаторы, играет музыка, и все буквально заполонено вещами. Да, чуть не забыл: практически в любом из тысячи бутиков с вами заговорят по-русски. Что поделаешь – эти люди уже четверть века обязаны своей работой и трудовой копейкой оптовикам из бывшего СССР. Конечно, глупо думать, что только шопничеством единым живет сегодня Урумчи. В начале XXI века наш город-побратим стал развитым индустриальным конгломератом. Хотя мог бы стать и городом нефтяников или шахтеров. Синьцзян-Уйгурский район добывает, между прочим, треть всей китайской нефти, то есть примерно столько же, сколько и Кувейт, только Кувейтом его никто не называет, как никто не числит Китай нефтедобывающей страной. По одной простой причине: кроме нефтедобычи здесь еще есть промышленность, которой этой нефти явно не хватает. Сегодня в СУАР работает программа создания «четырех платформ» - платформы для развития экономики, торговли, сферы услуг и банковской сферы.

Хотя основу основ в этом регионе составляет, разумеется, сельское хозяйство. В СУАР производится девятая часть всего мирового хлопка и восьмая часть льна. Синьцзян производит 90% всей томатной пасты в стране (которую, к слову, каждый день используем и мы), он вышел на 1 место в КНР по производству лициума, молока и баранины. И знаете, почему так изменился за последние два десятилетия этот нищий социалистический рай? Да потому, что крестьянство там было полностью освобождено от сельскохозяйственного налога, налога на забой скота и налога на особую сельскохозяйственную продукцию.

Также было определено предоставление специальных субсидий, например, субсидий для выведения селекционных семян, для покупки сельскохозяйственных орудий и оборудования. Возросли дотации хлеборобам и платежи уездам, производящим большое количество зерна. Была введена политика минимальных закупочных цен на основные сорта зерновых. В ряде районов введен государственный заказ с гарантированной закупкой урожая у крестьян по гарантированным ценам. Еще одним направлением помощи крестьянам стало упрощение выдачи кредитов и оказание безвозмездной помощи. К тому же китайское правительство отменило все три вида сельских отчислений: в фонд накопления, социальный фонд и фонд административного управления на уровне деревни, а также взимаемые властями дополнительные сборы на просвещение, плановое деторождение, строительство дорог и некоторые другие. Теперь все эти расходы покрываются из государственного бюджета. Таким образом, среднегодовые доходы крестьян выросли более чем на 8%.

Развитие аграрного сектора повлекло за собой рост инфраструктуры и экологических мероприятий. Читайте и поражайтесь: с 2002 года в СУАР построено 485 водохранилищ и вырыто каналов общей протяженностью 347 тысяч километров! Следующим этапом стало развитие энергетики, причем ветровой. Зона развития Урумчи была утверждена как «образцовая база новой отрасли промышленности» – производства энергетического оборудования государственного уровня. В Урумчи началось строительство самой большой базы в Китае по производству оборудования для выработки электроэнергии из ветра.

Любопытен и такой момент. В целях улучшения экологии и борьбы с опустыниванием в СУАР постоянно высаживаются фруктовые сады. Так, например, знаменитый фруктовый массив вокруг впадины Тарим площадью 12 миллионов му (15 му = 1 га) не только заставил отступить пустыню, но и позволил экспортировать фрукты – турфанский виноград, корлеские ароматные груши, хамийские дыни - и в другие провинции, и за рубеж.

Кроме этого, расположенный в нескольких часах езды на автобусе от границы с Казахстаном Урумчи стал главным перевалочным пунктом для товаров, направляющихся из внутренних районов Китая в Центральную Азию и Россию. В каком-то смысле город вернулся к своим истокам, когда здесь останавливались путешественники, следовавшие по древнему Шелковому пути – пусть даже караваны верблюдов сегодня сменили многотонные казахстанские, российские и китайские грузовики.

И опять же, как по цепочке, все это повлекло развитие дорог и коммуникаций. Так, урумчийский аэропорт стал уже пятым по значимости в КНР, сегодня он является главными воздушными воротами Западного Китая.

Однако весь этот индустриальный бум наложил свой отпечаток на Урумчи: в регион устремилось множество иммигрантов из других провинций Китая – в основном представители крупнейшей народности хань. Их привлек как экономический потенциал этого района, так и проводимая Пекином программа развития под девизом «Ступай на Запад».

Новички принесли с собой культуру и архитектуру, не всегда сочетающуюся с центральноазиатскими корнями провинции Синьцзян. В центре города традиционные уйгурские здания сменили многоквартирные небоскребы. И может быть, только специально рассчитанный на туристов уйгурский рынок с его канатоходцами и свежевыжатым гранатовым соком не принадлежит теперь представителям хань.

И все же Китай в Урумчи – как пекинское время, по которому предписано жить на всей китайской территории, но встречи все назначают по времени местному, и никому это нисколько не мешает.

Хотя я снова увлекся. Это опять же тема отдельного развговора.

Продолжение следует

Стилистика, орфография и пунктуация оригинала сохранены, просьба к читателям - не сигнализировать об ошибках в этой статье - прим. ред.

Читали: 305

обсуждали: Редакция (1) всего 1 сообщений

обсудить