Хватило искры

Как громили села и спасали людей на юге Казахстана. Можно ли было предотвратить кровопролитие?

БАГДАТ АСЫЛБЕК   10.02.20 

ПОЛИЦЕЙСКИЕ У СОЖЖЕННОГО АВТОМОБИЛЯ В МАСАНЧИ. ФОТО БАГДАТА АСЫЛБЕКА, "ФЕРГАНА"

Как уничтожали целые селения в Кордайском районе — и кто и как спасал жителей? Были ли раньше конфликты в этих селах? Корреспондент «Ферганы» побывал на месте событий в Жамбылской области, чтобы понять причины трагедии и своими глазами увидеть картину последствий конфликта. После разговоров с жителями Масанчи, Каракемер, Сортобе, Аухатты и других сел, начинает казаться, что власть могла пресечь конфликт в зародыше, но провалила задачу быстрого и безболезненного разрешения спора, перешедшего в беспорядки.

Дома было опаснее, чем на улице

8 февраля. Местность Карасу в десятке километрах от Кордая. Зона пограничного контроля на границе Казахстана и Кыргызстана. Человек двести или триста, преимущественно женщины с детьми, столпились перед воротами контрольно-пропускного пункта. Пограничники не торопятся открыть дверь, но собравшихся становится все больше. Некоторые стоят в очереди с утра, другие с ночи. Они прибежали к воротам КПП, бросив свои дома. «Оставаться там опасно. Там война. Страшно», — говорит одна из женщин в платке и заговаривает на дунганском языке с рядом стоящей женщиной.

«Наши дома поджигали, в нас стреляли. Мы прятались в огородах, арыках. Поезжайте — сами увидите!» — призывает еще одна женщина.

Мы поехали в сторону сел, где были погромы. На дороге стояли, частично перегораживая ее, полицейские с щитами и в касках. Другие сотрудники полиции останавливали каждую машину, проверяли документы и багажник, затем пропускали. Если ехать по этой дороге прямо на восток, то доедешь до села Масанчи. Но не доезжая до него, есть поворот направо, на юг, там села Аухатты, Булар батыр и Сортобе — и граница с Кыргызстаном. Мы повернули направо.

Поселок Аухатты. Разгромленных домов и строений не видно. Село небольшое, после него сразу начинается Булар батыр. Там у домов выбиты стекла, стоят сожженные машины. Посреди дороги — сгоревший прицеп трактора. Вижу двух всадников, спрашиваю, что произошло. «Ой, не спрашивай. Сирия!» — через дорогу донесся голос одного из них. «Здесь была драка ночью. Все горело. И машины, и дома. Газовые баллоны взрывались в домах. Я не выходил, дома был. Я теперь понял, что оставаться дома было гораздо опаснее, чем на улице», — говорит местный житель, закуривая сигарету.

В селе Аухатты. Фото Багдата Асылбека, "Фергана"

Следы погромов — на всей главной улице поселка, которая совпадает с дорогой, идущей сквозь все три села. Кроме мужика, вышедшего покурить, и всадников мы видим только пожарных, который тушат тлеющие здания, и пеший наряд полиции.

Въезжаем в третий поселок — Сортобе. Здесь нет разбитых окон и сожженных зданий, но такие же безлюдные улицы.

В Сортобе мы встретились с председателем Ассоциации дунган в Казахстане. Хусей Дауров гостеприимно пригласил в дом, попросил ходивших рядом молодых людей накрыть стол: «Извините, не успели ничего приготовить. Жену отправил в Кыргызстан». Он также сообщил, что на следующий день после трагедии в Масанчи полицейские стали временно забирать у жителей охотничьи ружья.

Левая рука Даурова в гипсе. За чашкой чая он рассказал, что видел и пережил минувшей ночью.

Приставили пистолет ко лбу...

В тот вечер Дауров был дома. Узнав, что в Масанчи собралась толпа агрессивно настроенных людей, Дауров отправился туда. Вот что он рассказал о событиях позднего вечера 7 февраля:

«С двух сторон возле моста (между селами Масанчи и Каракемер. — Прим. «Ферганы») собралась огромная толпа. С нашей стороны 300 человек. С той стороны, через мост, как мне сказали, более тысячи. В середине между двумя толпами стоял наряд полиции. Я тоже встал между ними. Мы [с чиновниками] начали уговаривать людей, дунган. Я прочитал Коран и начал успокаивать ребят: “Терпите, там наши братья-казахи, пока никого не убили, отходите назад”. И в этот момент заполыхали 5-6 домов. “Нам куда отходить? Они наши дома поджигают, кто их восстановит?” — злились наши ребята. Я им: “Дом восстановим. Терпите! Дом — это не человеческая жизнь. Отойдите назад”. И в это время произошли три выстрела. Один убит, второму попало в бедро, третий тоже ранен. Уже не можем людей успокоить. В нас начали лететь камни. Попали в акима, мне в голову. В поселок заехали машины. В это время заполыхало в центре (Масанчи), толпа страшная, вооруженная пиками, арматурами, шла по центральной улице, разбивала витрины, окна домов, паклей поджигали дома. Смотрю — я один остался, наши все разбежались. Одних затоптали, некоторых даже насмерть. Толпа молодчиков подходит ко мне. Один начал менять бить, то ли арматурой, то ли дубинкой. Сломали руку. Я упал. Приставили пистолет ко лбу. Слава Богу, один казах оттолкнул его и сказал: не надо его бить, это аксакал, он пришел с миром. Потом меня снова ударили, и я потерял сознание».

Далее, по словам Даурова, когда он очнулся, к нему снова подошла толпа и хотела добить, но его спас полицейский, но правоохранители ничего не могли сделать с налетчиками. «Я завернул на узкую улицу, добежал до своей машины — она горела. А толпа — повсюду, — продолжает вспоминать Дауров. — Ближе к 11 ночи завыли сирены, наконец-то приехал ОМОН. Хотя до этого нам говорили, что они еще в 6 часов [вечера] выехали. Почему пять часов ехали? Вся районная полиция [была], но она ничего не могла сделать с такой толпой. Когда кидали камни, полиция исчезала. Говорили, что толпе дали фору в три часа, чтобы они делали все, что хотели. Но это, возможно, и слухи. Но помощи ждали долго», — отмечает Хусей Дауров.

Атаку сдерживали прицепом трактора

Он также рассказывает, что «пока отражали нападение в Масанчи, новая толпа зашла в Аухатты и далее в Булар батыр». «Я семь-восемь раз звонил депутату Хахазову, он дунганин и представляет нашу диаспору. Сначала он мне говорил, что я создаю шум, что все успокоилось. Я говорю: “Ничего не успокоилось. Здесь убивают наших людей. Быстро чтобы отправили военных в Булар батыр”. Военные же в Отаре (военный городок в Жамбылской области. — Прим. «Ферганы»), отсюда час езды. ОМОН, который в 11 ночи приехал, боялся оставить жителей Масанчи. Нападавших было много. 30 домов, говорят [власти при подсчете ущерба], но этого мало. Только в Масанчи я насчитал 30 [пострадавших] домов. Они прорвались ведь дальше в Булар батыр, там тоже грабили, поджигали. Я считаю, что это была не массовая драка с хулиганскими побуждениями, а было избиение и убийство ни в чем не повинных людей. Это была бойня», — заявляет председатель Ассоциации дунган в Казахстане.

Еще один житель Сортобе, Артур, также считает, что случившееся нельзя назвать дракой. «Это агрессивное нападение при помощи камней и оружия. У них наготове были и бутылки с бензином. Они (нападавшие) зашли через Аухатты, но его не тронули. Между Аухатты и Булар батыром есть новостройки, вот оттуда начались разгромы и пожары. Мы с соседями вышли, сделали живой блокпост между Масанчи и Сортобе, чтобы они не зашли в Сортобе. А где-то в три часа ночи толпа людей дошла до Булар батыра через Аухатты. Мы пошли в Булар батыр и охраняли его. Они отталкивали нас, мы защищались. Приехали полицейские и по возможности сдерживали (натиск), но, конечно, их (полицейских) было мало», — рассказывает Артур.

Полиция в Масанчи. Фото Багдата Асылбека, "Фергана"

Участник событий отмечает: чтобы «сдерживать нападение до приезда помощи военных», они ставили барьеры из прицепов тракторов. В Булар батыре, по словам Артура, толпа людей «переворачивала все на своем пути, потом заходили в дома жителей, а затем поджигали их». «Некоторые, услышав, что происходит в Масанчи, начали уезжать, некоторые прямо в момент беспорядков на своих машинах уезжали. Люди бежали, бросая свои дома. Мы оставались на защите нашего поселка. Потом помогали тем, кого привозили из Масанчи, отвозили в больницы. Где-то к 6 утра приехали КамАЗы с военными. По-человечески хотелось бы сказать огромное спасибо акиму Жамбылской области за то, что он сам лично остался в селе. Если бы он уехал, то неизвестно, что было бы. Ту ночь сложно было пережить», — говорит Артур.

Как спасали женщин и детей

Приехали в поселок Масанчи, снова пройдя через блокпост. Так же, как и в Булар батыре, в Масанчи сильно пострадала центральная улица, но ущерб нанесен и домам на соседних улицах. Куда ни глянь — сожженные здания, в основном, магазины, торговые дома. На улицах запах гари, некоторые конструкции все еще тлели после пожара. Окна выбиты у магазинов, в аптеках, в жилых домах. Перед некоторыми магазинами валялись мешки с овощами, ящики с коробками натуральны соков, молочных продуктов. «Это было не только нападение, но и мародерство. Нас грабили», — говорит один из прохожих.

На улицах только мужчины. Женщин и детей не видно. Во время беспорядков местные жители в первую очередь ринулись спасать свои семьи. Один из жителей Масанчи, Арли Кубеев, рассказывает, что вечером они не могли забрать детей из школы. «Учителя боялись выпускать, а родители боялись подходить — камни летели отовсюду. Когда их забрали, дети были очень напуганные. Да и всем нам страшно было. В моей семье 19 человек, 10 внуков, мне пришлось всех их вывозить (из Масанчи). Здесь оставаться было опасно. Все жгли и крушили. Жгли именно магазины и хорошие дома. Такие выстрелы. Здесь было хуже, чем в Сирии и Ливии. Это была спланированная акция. Нападавшие были, в основном, молодые люди. Пьяные, обкуренные, вооруженные... Они не смотрели, кто в возрасте, кто больной. Всех били, только женщин и детей не трогали, а полиция не обращала внимания, только сирены включали. (...) На границе [с Кыргызстаном] было очень много [бежавших] людей. Пропускать не торопились. Дверь не открывали, и [беженцам] приходилось перепрыгивать через дверь», — рассказывает Арли Кубеев.

Люди на границе Казахстана и Киргизии. Фото Багдата Асылбека, "Фергана"

Мужчина по имени Омар также отправил семью до пограничной зоны. Многих не пропускали из-за того, что документов не было. Они все в панике выбежали из дома и ничего не взяли. «Я в четыре часа ночи отправил документы», — говорит Омар.

Жителям, которые провожали своих жен и детей до границы, кажется, что перед пограничными постами они насчитали несколько тысяч человек.

Но не все семьи бежали в Кыргызстан. «Кто их ждет в Киргизии? Родственников там нет. Мои в мечети спрятались. Там есть подвал. Я же остался охранять дом, скот», — говорит мужчина пожилого возраста.

В мечети женщины с детьми ночевали двое суток, днем возвращались в свои дома. В мечети отвезли людей и в селе Аухатты. Люди пересказывали истории, как живущие в Аухатты казахи спасали дунган. Удалось найти одного из них. «Я был дома, когда в соседнем селе был этот инцидент. Когда они (нападавшие) заехали в Аухатты, мы попросили их никого здесь не трогать. Столько машин заехало, но я не видел, что они были вооружены. Мои знакомые сказали, что нужно вывести одну семью из Сортобе. Я отвез женщину с детьми в мечеть нашего аула (Аухатты). Потом еще несколько семей отвели. Они пробыли там двое суток. Но таких случаев, когда казахи спасали дунган, на самом деле было много. Не все отвозили в мечеть, некоторые дома их прятали», — повествует житель Аухатты Куаныш Абдыкалыков.

История конфликта и предпосылки: что говорят дунгане

После беспорядков в Кордайском районе звучали разные версии причин. Власти повторяют, что это был «бытовой конфликт, которым воспользовались провокаторы». В социальных сетях пользователи утверждают, что это «межнациональный конфликт». Мы не делаем выводов, что именно это было, но приведем версии людей, которые живут в Кордайском районе и знают не только историю конфликта, но и предысторию взаимоотношений между жителями соседних сел. При этом, конечно, у каждой стороны есть своя трактовка событий, ставших поводом для большого конфликта.

Для начала приведем версию, которая ходит среди дунган, живущих в Масанчи и Сортобе. Хусей Дауров уверен, что все началось 5 февраля, когда случился «дорожный инцидент». «Люди (этнические дунгане) выезжали на КамАЗе и загородили трассу. Это трасса Масанчи-Шортобе (Сортобе). Ну, ясно, когда грузовая большая машина выезжает, загородили трассу, и для одной машины создали помехи. (В машине) оказались казахи. Вышли, и началась перепалка. В интернете говорят о том, что восемь человек избивали четверых. Это неправда, — считает Дауров. — Двое дунган и четверо (казахов) подрались. Там был среди них один пожилой, его не избивали, его случайно толкнули и поранили, вроде бы нога у него сломалась. Этих людей сразу задержали. Наши старики сразу поехали: по-мусульмански, раз случилось ЧП, нужно ехать, чтобы мирно это все разрешить. Вроде мирно разрешили, вот этим старикам (казахам) принесли извинения, и мирно вот этот вопрос решили. Все возмущаются тем, что избили вот этого аксакала. И при этом они пишут, что его будто бы рубили топором. А фактически они били монтировкой. Двое против четверых. У них грузовая машина, монтировка. Мы не оправдываем этих идиотов. Не надо вообще драться. У нас правовое государство, надо было заявление написать. Пригласить участкового», — рассуждает Хусей Дауров.

6 февраля, по его словам, из-за этого инцидента в поселок приехали «15 экипажей патрульной полиции», и после него, как считает Дауров, был коррупционный момент. «Вместо того чтобы предупреждать, чтобы был порядок, начали подряд останавливать все машины, и, как всегда, начали просить у них деньги. За малейшие нарушения они просили деньги. И вот тот инцидент, который гуляет по сетям и который новостные каналы выдали, что дунгане дерутся, оказывают сопротивление (сотрудникам) правоохранительных органов. Конечно, вот эти двое людей нагло и бессовестно себя вели в отношении гаишников, правоохранительных органов. Мы не оправдываем вот этих двоих идиотов, которые вот так развязно вели себя с представителями власти. Но те у них попросили 100 000 тенге – здесь тоже была предпосылка для этого. А у людей хватило ума, чтобы вот это заснять и в Сеть отправить», — возмущается Дауров.

Хусей Дауров. Фото Багдата Асылбека, "Фергана"

«Для нас, дунган, ссориться с властью, ну, я имею в виду полицейских, — табу, — продолжает Дауров. — По религии можем спорить, наш народ духовный. Поэтому ни в одном магазине не найдете водку, сигарету. Наши села самые спокойные, у нас не бывает воровства. Ворота не запираются на ночь, у нас все овощи растут на улице. Для нас большой грех — что-то забрать у соседа. Но приезжают залетные, раньше с Кыргызстана. А сейчас… Вот это село Каракемер, на моей памяти за 40 лет частенько бывали инциденты (с жителями села), но до убийств не доходило. В основном оттуда приходят к нам, и здесь дерутся. В прошлом году было пять инцидентов. Но мы утихомирили», — говорит председатель ассоциации дунган.

А вот житель Сортобе Артур сомневается, что погром могли устроить жители села Каракемер.

«Я никогда не скажу, что люди в близлежащих поселках могут быть такими жестокими и дикими. Мы все время с ними пересекаемся, и все всегда было хорошо. (С жителями Каракемера) конечно, общаемся. И да, бывают стычки, недопонимания, но это везде есть. Но чтобы целенаправленно сжигать дома и убивать людей на глазах детей и женщин, — я не думаю, что там люди способны на такое. Нападавшие вообще не относятся к этим селам, они приехали издалека, в основном, это были молодые парни», — утверждает Артур.

Касательно конфликтов 5 и 6 февраля он уверен, что «из тех людей, которых убили, даже половина не знала, из-за чего начался конфликт». «Если говорить о двух конфликтах, то виновных сразу же задержали. И ведь во всем Казахстане ежедневно происходит такое, бывает и хуже, но почему нет таких волнений каждый день? Дунгане не виноваты и не одобряют такое поведение, неуважение к старшим (про инцидент с избиением пожилого человека) или оскорблять госслужащих (про конфликт с полицейскими)», — говорит Артур и добавляет, что нападавшие на Масанчи и Булар батыр люди — «не казахи, а настоящие бандиты». «У меня очень много друзей-казахов, и они все за нас очень переживают и звонят, предлагают кров и помощь. В этой ситуации, я думаю, это не конфликт казахов и дунган, это повод для диких бандитов наживиться на чужом горе».

История конфликта и предпосылки: что говорят казахи

Съездили в соседнее с Масанчи село Каракемер, чтобы найти участников того дорожного конфликта и узнать их версию случившегося, а также услышать, что говорят жители Каракемера о взаимоотношениях с сельчанами из Масанчи. Каракемер в 400 метрах от Масанчи и отделен мостом и сухой рекой, которая, по словам жителей, наполняется только весной. В Каракемере почти все население — казахи.

Жители Каракемера. Фото Багдата Асылбека, "Фергана"

Нашли дом того старика, который после конфликта на дороге попал в больницу с травмами. Толегену Кудашбаеву под 80 лет. Члены его семьи встретили с гостеприимством, пригласили на чай. Сейчас Толеген-ага проходит лечение в Кордае, его готовят к операции. Родные сообщили, что дедушка — астматик, инвалид второй группы, пережил пять операций, и переживают, что шестую может не вынести. У Кудашбаева пятеро сыновей и трое дочерей. Нурлан Кудашбаев — один из его сыновей. Он все еще ходит с гематомой и синяками вокруг глаз после той драки на дороге.

«В 11 утра мы с братом везли отца на прием в больницу в Сортобе. Нам перекрыл дорогу грузовик. Оттуда вышел человек и пнул номер нашей машины, номер отвалился. Я вышел и спросил, почему пинаешь? После этого сзади подбежал еще один, схватил меня и начал душить. Потом я видел, как люди из СТО у дороги подключились к потасовке. Нас избивала толпа дунган. В это время отец вышел на костылях и хотел разнять, он говорил: “прекратите!” Он не успел подойти, как один дунганин с разбега пнул его в живот, отец покатился. Брат начал поднимать отца, в этот момент его ударили камнем по голове. Сейчас он в больнице. Потом проходивший мимо участковый вызвал скорую, призвал успокоиться. Приехали муж сестры и сестра. Один из дунган хотел наброситься на сестру, а потом даже при сотрудниках полиции вызывал меня на поле продолжить драться. Три дня нас таскали в РОВД (управление полиции Кордайского района). Притом нас отвозили в те моменты, когда в поселок приезжали люди из области и проводили собрания по этому инциденту», — говорит Нурлан Кудашбаев. На вопрос, сколько было участников драки, мужчина ответил: «Около десяти, четырех я точно опознал».

«На самом деле это не первый такой случай, — вступает в разговор брат Нурлана Сейтжан. — Местная власть бездействует. Кто-то давит на силовые структуры Кордайского [района], из-за чего постоянно в любом конфликте оказываемся виноваты мы (жители Каракемера)».

Нурлан Кудашбаев. Фото Багдата Асылбека, "Фергана"

Такое же мнение высказывают и другие жители Каракемера. «Насчет беспорядков ничего не могу сказать, я не участвовал, меня в тот день не было в поселке. А конфликты и драки были и раньше. Но в них почти всегда виноватыми делают наших (жителей Каракемера), — рассказывает житель Каракемера Ерлан. — Даже если кого-то из наших побивают, просят успокоиться, не устраивать шум, чтобы не вызывать межнациональный конфликт. Мы терпели. Но сколько можно? Если в Масанчи случается кража или другое преступление, сразу же перед нашими дверями (в Каракемере) появляются полицейские. Даже если это (преступление) кто-то из Масанчи совершил. В прошлом году в Масанчи избили в школе двух учителей-казахов. Их просили не шуметь, не жаловаться. Говорили, не нужен шум перед 16 декабря (Днем Независимости). Ну и к тому же никто не хочет терять работу, промолчали, стерпели, как и всегда. А в случае с избиением шала (старика) на трассе было собрание, где люди просто требовали привлечь к ответственности виновных. И потом где остальные? Их было не три, а восемь человек. Почему их не задерживают? Ни один начальник тогда не ответил. Если бы они нас не трогали, а если трогают, получали бы наказание (по закону), мы бы возмущались? Хочется, чтобы правильно поняли: никто у нас (в Каракемере) не делит людей на национальности. В нашем посёлке живут русские. И они получше многих казахов. Они женились на казашках, ездят в церковь в Токмак, и никто им ничего не говорит».

Претензии к власти

8 и 9 февраля в Масанчи дунгане хоронили погибших. Сначала говорили о восьми жертвах, потом — о девяти. Их семьям власти пообещали обеспечить безопасность и оказать помощь. Позже стало известно, что в беспорядках погиб еще один человек — Дархан Абдрахим, житель села Алжан ана Кордайского района. Его имя не было в предварительном списке МВД, и о погибшем не упоминали в СМИ. «Мы все в шоке. Говорят, что пуля попала ему в голову. Но ждем [результатов] экспертизы. [О его смерти] мы узнали утром. В три часа дня привезли его из морга. Да, было обидно, что его даже не включили. Только сегодня внесли [в список]. У него остались жена и трое детей, самому старшему 4 года. Он был единственным кормильцем семьи. Им сейчас очень тяжело. Мы решили собрать деньги для его семьи и объявили сбор средств», — рассказывает Алтынай Жумадил, подруга жены погибшего.

Масанчи. Фото Багдата Асылбека, "Фергана"

Жители сел выразили надежду, что такая трагедия больше не повторится. В разговоре со мной многие не скрывали свою обиду на власть. Люди разделяют действия власти непосредственно во время беспорядков и те, что должны предприниматься для предупреждения подобных конфликтов.

Некоторые жители Масанчи, Сортобе считают, что помощь приехала поздно — настолько, что опоздание начинает казаться неслучайным.

Второй момент — предотвращение конфликтов. И казахи, и дунгане жалуются на предвзятое отношение полиции, считают, что есть большие пробелы в идеологической работе, направленной на профилактику. «У нас не было совместных мероприятий, чтобы люди между собой общались. (...) Мы уже 140 лет живем здесь в мире и согласии, переженились с братьями-казахами. И после случившегося я целый день получал слова поддержки от казахов со всего Казахстана, из Турции, Китая. Мне говорят: “Вы не думайте, что это казахи сделали, это преступники сделали. У преступников нет национальностей”. Я с этим согласен. И я надеюсь, что мы вместе перевернем эту черную страницу», — заключает председатель ассоциации дунган Хусей Дауров.

Багдат Асылбек