Монголия 1939 – искусный дебют Сталина. Часть 2

Первая часть статьи

Генерал Кекичи Уеда, командующий Квантунской армией, одобрил план Тсуи с одной оговоркой. Он настоял на том, чтобы основная роль была отведена 23 дивизии. Он согласился со своим штабом в оценке боевой эффективности 23 дивизии как «невысокой», но напомнил, что район Намангана находится в зоне ответственности Коматсубары.

«Поручить другому дивизионному командиру разрешить инцидент… будет означать, что командующий 23 дивизией утратил доверие. Если бы я был на месте Коматсубары», - пояснил Уеда своим штабным офицерам, – «я бы совершил самоубийство». Работники штаба не смогли убедить командира изменить свою точку зрения.

План Тсуи предполагал усиление 23 дивизии сильной ударной группой под руководством генерал-лейтенанта Масаоми Ясуока, организованной на основе двух танковых полков, полка механизированной артиллерии и 26 пехотного полка, выведенного из состава 7 дивизии.

С учётом двух авиационных групп совокупная численность наступающих сил составляла примерно 15 000 солдат, 116 орудий, 87 танков и 180 самолётов. Оценив силы врага в данном регионе в два пехотных полка, два небольших подразделения бронетехники, две эскадрильи самолётов и несколько подразделений монгольской кавалерии, штаб Квантунской армии был уверен в том, что их войска ударят по противнику подобно тому, как «нож мясника разделывает курицу».

Основное их беспокойство росло вокруг того, что враг может обнаружить приготовления к готовящемуся удару. Поэтому они сократили воздушную разведку к западу от Халхин-Гола, дабы не вспугнуть или не предупредить противника. Это стало роковой ошибкой. Силы, с которыми японцам предстояло столкнуться, оказались много крупнее, чем они предполагали. И ими командовал новый враг, генерал Георгий Жуков.

1 июня сорокадвухлетний Жуков, заместитель командующего Белорусского военного округа, срочным телефонным звонком был вызван в Москву. Все ещё хорошо помнили кровавую чистку офицерского корпуса, предпринятую Сталиным, и такие звонки вызывали беспокойство.

Но Жукову, чья звезда танкового и кавалерийского командира восходила всё выше, не суждено было быть расстрелянным или оказаться в пыточных застенках. Вместо этого, его ввели в курс недавних столкновений у Намангана. Он получил инструкции незамедлительно вылететь на место, оценить обстановку и, если сочтёт необходимым, взять на себя командование. «Я прошу Вас», - убеждал его заместитель начальника Генерального штаба, – «как только Вы прибудете на место, осмотритесь и сразу доложите нам о реальном положении вещей».

5 июня Жуков прибыл в Тамсаг Булак, что примерно в 100 милях к западу от Намангана, там располагался штаб 57 корпуса. Он быстро пришёл к мнению, что командующий корпусом Н. В. Фёкленко и бóльшая часть его штаба не представляли себе реального положения дел. Только один старший офицер посетил зону боёв. Жуков взял этого офицера с собой в поездку по передовой.

После чего он сообщил в Москву, что битва при Намангане не кажется ему просто приграничным столкновением, что японцы, похоже, в ближайшее время совершат действия направленные на эскалацию конфликта, а 57-ой корпус и его командование не смогут адекватно на это отреагировать и остановить агрессию. Жуков рекомендовал временно перейти к обороне, дабы сохранить за собой позиции к востоку от моста через Халхин-Гол с тем, чтобы, когда прибудут подкрепления, перейти к контрнаступлению.

Фекленко был немедленно отстранён от командования, вместо него был назначен Жуков. Силы Жукова были усилены 36-ой мотострелковой дивизией, 7, 8 и 9 мотоброневыми бригадами, 11-ой танковой бригадой, подразделением тяжёлой артиллерии, в которое входили 150 мм орудия (прим. переводчика и редактора – так в тексте, на самом деле в составе 175-го артполка было 8 75 мм пушек обр. 1902/30 г. и 16 122 мм гаубиц обр. 1910/30 г.), 8-ой монгольской кавалерийской дивизией и тактическим крылом авиации, включавшим в себя более 100 самолётов, составив, таким образом, 1-ю армейскую группу.

(Все перечисленные части входили в состав 57-го особого корпуса ещё до начала конфликта, но были разбросаны по гарнизонам Монголии, заслуга Жукова в том, что в момент японского наступления они оказались в нужное время в нужном месте – прим. ред.)

По своей сути план майора Тсуи был более амбициозной версией плана полковника Ямагато, реализованного 28 мая. Он предписывал основным силам 23-й дивизии занять цепь холмов, назвавшихся высота Фуи, к востоку от берега реки, примерно на 11 миль к северу от советского моста. Эти части должны были затем переправиться через Халхин-Гол и нанести удар на юг вдоль берега реки по направлению к мосту. Подразделение генерала Ясуока, так же дислоцированное возле высоты Фуи, должно было одновременно с действиями 23 дивизии образовать петлю на восточном берегу реки. Коматсубара и Ясуока, таким образом, окружат войска противника у моста и уничтожат их.

Тсуи лично совершил разведывательный полёт вглубь советской территории и обнаружил, что Советы наращивают в регионе свои военно-воздушные силы. Он счёл, что необходимо нанести упреждающий авиаудар. Командование Квантунской армии быстро приняло данное предложение, и 27 июня японцы осуществили налёт. Сто тридцать боевых самолётов застали вновь прибывшие советские эскадрильи на земле. Тсуи, находившийся в одном из бомбардировщиков, насчитал 25 советских самолётов, уничтоженных на земле и ещё более 100 самолётов сбитых тогда, когда они пытались взлететь и вступить в бой. Даже допуская, что потери советов были значительно преувеличены, японские лётчики завоевали временное превосходство в воздухе. (на самом деле в тот день наши потеряли на земле и в воздухе 20 самолётов – 9 И-15бис и 11 И-16, погибло 7 пилотов, 7 было ранено, ещё были ранены 19 человек наземного персонала, двое – убиты. Потери японцев – 4 самолёта, численность советских ВВС в зоне конфликта на 1.07.39 - 93 И-16, 45 И15бис, 132 СБ, 10 Р5-Ш, всего 280 самолётов. – прим. ред.)

Череда успехов Квантунской армии продолжилась. Ночью 1-го июля, 23 дивизия заняла без боя высоты Фуи. На следующую ночь, 2 июля, Коматсубара достиг выдающегося тактического успеха. Батальон его 71-го полка на лодках переправился через Халхин-Гол и, не встретив сопротивления, высадился на берег. Военные инженеры под покровом ночи соорудили понтонный мост через реку. К рассвету основные силы 23 дивизии, возглавляемые Коматсубарой в сопровождении Тсуи, незамеченными пересекли реку. Так как мост не мог выдержать вес танков, войска переправились на другой берег со всей артиллерией.

Первые подозрения о том, что большое японское наступление началось, появились на рассвете, когда генерал Ясуока нанёс удар к югу от высот Фуи на восточном берегу реки.

Грозовая молния рассекла небо как раз в тот момент, когда 87 танков Ясуоки, гремя огнём орудий, обрушились на советский 149-ый пехотный полк. Ошеломлённые обороняющиеся рассредоточились. Когда Жуков получил известие о танковой атаки Ясуока он приказал 11 танковой бригаде, 24 механизированному пехотному полку, и части 6 монгольской кавалерийской дивизии атаковать в направлении возвышенности Баин Цаган, расположенной на западном берегу реки Халхин-гол, прямо перед высотой Фуи. Но войска Коматсубары уже взяли Баин Цаган и ещё находились на марше. С первыми лучами солнца, передовые части 23 дивизии продвигались к югу от Баин Цаган прямо навстречу авангарду 11 танковой бригады, двигавшейся на север. Столкновение стало неожиданностью для обеих сторон. Советские танки немедленно устремились в атаку, но диспозиция не была удобной для нападения и японские противотанковые орудия потрепали их.

Когда Жуков наконец понял, что крупные силы японцев переправились через реку и создали угрозу всей его позиции, он, чтобы предотвратить захват моста, бросил против пехоты Коматсубары все оставшиеся силы. Итогом стала серия нескоординированных атак, которые японская пехота при поддержке артиллерии была в состоянии отбить, нанося противнику тяжёлые потери. Японские солдаты обнаружили, что бензиновые двигатели советских танков и бронемашин легко загораются от артиллерийского огня и бутылок с горючей смесью, предтеч коктейля Молотова.

«Десятки железных остовов танков были разбросаны по полю и дым от горящей техники заслонял солнце», - вспоминал японский пехотинец. Впрочем, наступательные действия Коматсубары, были обнаружены. Советские контратаки заставили 23-ю дивизию зарыться в рыхлый песок, создав оборонительные позиции к западу от Халхин-Гола и к югу от Баин Цагана.

По мере того, как атака Коматсубары захлебнулась, все надежды он возлагал на отряд Ясуоки. Если Ясуока смог бы занять мост и соединиться с Коматсубарой, наступление ещё могло ещё достигнуть своих целей. Западный берег Халхин-гола примерно на 200 м выше восточного, что давало возможность солдатам 23-й дивизии наблюдать за действиями Ясуоки на другой стороне реки. Увиденное не ободряло.

После первоначальных успехов Ясуока столкнулся с яростным противодействием со стороны советской артиллерии, танков и пехоты. Японские средние танки «тип-89» имели высокий силуэт и тонкую броню, которую легко пробивала мощная советская 45 мм танковая пушка. Короткоствольное орудие танка «тип 89» с плохой баллистикой, оказалась практически бесполезной против наклонной брони танков БТ-7 – предшественников прославленного Т-34.

В одном коротком столкновении советская 9-ая механизированная бригада уничтожила 20 танков «тип-89». Более подвижные, но ещё хуже защищённые японские лёгкие танки пришлось вывести из состава авангарда. После обеда, ближе к вечеру наступление Ясуоки было остановлено и его войскам так же пришлось окопаться, дабы защитить себя от артиллерийского огня. (3-й и 4-й японские танковые полки потеряли в тот день сгоревшими и подбитыми 72 танка из 87 – прим. ред.)

Продолжение - Монголия 1939 - искусный дебют Сталина. Часть3

Монголия 1939 - искусный дебют Сталина. Часть 4

Монголия 1939 - искусный дебют Сталина. Часть5

Обсуждение на форуме